Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
249
ровной челкой на лбу. Парнишка держал весла вдоль борта. Девчонка навалилась на
руль, чтобы шлюпка не воткнулась в соседний полузатопленный остов катера.
Парнишка японец чуть отвел весла для рывка, но вдруг застыл. Девчонка тоже
увидела меня и ойкнула. У меня, конечно, стало свирепое лицо, потому она и ойк-
нула.
Может быть, я и не кинулся бы драться при девчонке. Но тут такой уж был
случай. Бычка они мне спугнули, из-за них я крючок свой фабричный посадил…
Вот я и прыгнул с кормы на их шлюпку.
У парнишки, который вскочил мне навстречу, слетели очки с носа. Девчонка
тоже вскочила на ноги. Но шлюпка дернулась от моего прыжка, и японка вывалилась
за борт. Мне в лицо хлестнули брызги. Я отпустил парнишку, на которого налетел.
Он стал хватать мусор на дне лодки — искал свои очки. А девчонка уже тонула. Она
не кричала, но глаза —два черных рупора —вопили о помощи. Я однажды тонул на
Амуре — знаю… Попал в воронку и обессилел. Рот под водой — не крикнешь. Так
весь мой крик шел через глаза. И Борька понял, что я тону. Он подплыл и вытащил
меня за волосы. Спасать надо за волосы! Я вывалился за борт и подплыл к девчонке.
Протянул руку, схватил ее за черный кружок волос и потащил к шлюпке.
Парнишка уже усадил на приплюснутый свой нос очки. Он свесился с борта и
потянул девчонку за шиворот в шлюпку. Я подтолкнул ее сзади. Она лягнула меня
ногой по носу. Хорошо, что была девчонка в соломенных тапках — дзори. Однако
пришлось хлебнуть горькой, как отрава, холодной воды. Но тут японец протянул и
мне руку. Я задыхался, поэтому схватил его руку, точно руку товарища.
Кое-как перевалился в шлюпку. И солнце, как назло, нырнуло в пухлую тучу. Я
сжал зубы, чтобы японцы не слышали, как они лязгают от холода.
Вода в бухте полиловела. Пошли по ней мелкие кружочки. Дождь зациринькал
в пустое ведро на носу шлюпки.
Парнишка одним веслом развернул шлюпку и вогнал ее в брешь. Мы проплы-
ли метров десять внутри баржи к пристани, к дощатой наклонной и выгнутой пло-
щадке. Через мелкие отверстия вокруг дыры в борту баржи расходились толстые
жгуты света. Близкие к нам серебрили паутину. Дальние — высвечивали стальной
осколок, впившийся в доску, стеклышко очков парнишки японца, перламутровую
пуговицу на вязаной кофте девчонки. Один луч выхватывал из полутьмы фанерную
полочку и стоящего на ней болванчика, который смеялся огромными фарфоровыми
зубами, лаковыми губами, тугими волнами щек и стрелками глаз.
Но вдруг все погасло. И точно слетелись воробьи на палубу и застучали клю-
вами над нашими головами. Сквозь щели закапала вода. Но над площадкой была на-
тянута циновка. Мы спрятались под нее. Я сел на скатку (парус). Нащупал фонарь,
гладкую толстую лесину (мачта), острую лапу якоря, бамбуковый шест, бухточку
веревки. Неплохо устроились…Не хуже, чем наша пещера…А вдруг они меня уто-
пят? Недаром же они здесь оборудовали свой штаб. Наверное, и план против нас со-
ставили… Даже под мокрой рубашкой мне стало жарко. С двоими-то я управлюсь.
Но вдруг там в темноте прячутся еще двое трое, да с оружием?!
Девчонка вышла из под циновки и пошла вглубь баржи, в темноту. Я напряг
зрение и напружинился, чтобы при малейшей опасности сшибить японца и кинуться
в отверстие. Похоже, что баржу пробил снаряд. Маленькие дырки — от осколков.
Девчонка остановилась и быстро сбросила с себя кофту и шаровары. Она
просто пошла отжать свою одежду. Однако я долго еще не верил своим глазам и
следил за нею. В темноте девчонка белела, как селедочная молока. Словно русалка
какая-нибудь, она изгибалась и прыгала, чтобы вытряхнуть воду из ушей. Девчонка
отжала все свое, снова надела и вернулась к нам под циновку.
— Пожаруйста, — выговорила она и показала рукой, откуда пришла.