Упрощенная HTML-версия
СИНЕЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД
ê
253
— Да, отец, — ответил Ивао и поправил на шее шелковую косынку, — мы
скоро поплывем на пустой остров.
Я поискал глазами в море и увидел, куда смотрел старик и его дети. На самом
горизонте из моря торчал островок. Он почти сливался с морем и небом. Я его заме-
тил-то лишь потому, что тонкая острая тучка прерывалась в том месте.
Неслышно ступая по татами, вернулась ко мне Сумико.
Она попросила извинения за отца. Вот уж «шибко нежное воспитание», как
говорит мой отец. Я пожал плечами и выразительно посмотрел на аквариум. Но
Сумико хотела мне все объяснить, как будто я за этим пришел. Она стала рассказы-
вать, что отец ее был хорошим врачом. Много людей вылечил Ге. А теперь вот сам
болен. Он помешался после смерти мамы и сестренки Тосиэ. Когда началась война,
отец отправил их в Хиросиму. Вся семья должна была переехать в сердце страны, в
безопасное место. Да война не ждала… И вот они получили письмо от знакомых из
Хиросимы. В письме сообщалось, что мама и Тосиэ погибли.
Сумико подошла к двери направо и отодвинула одну половинку. Она вошла в
полутемную комнату и опустилась на колени перед тумбочкой, над которой был при-
колот к стене бумажный листок с сидящим богом Буддой. Сумико сложила ладони,
как Будда. На домашнем алтаре чадили две свечки, по ихнему ароматические палоч-
ки. Помолившись, Сумико взяла с алтаря трубочку бумаги и вернулась ко мне. Она
пробежала глазами столбики иероглифов сверху вниз и рассказала мне дальше.
Ее мать нашли в автобусе с мертвыми пассажирами.
Тосиэ была в школе. Увидев за окном вспышку, похожую на извержение вул-
кана Фудзи, она упала под столик. Раздался грохот, подобный тому, когда тайфун
обрушивает море на берег. Ученики с криком попадали на пол… Лишь несколько
человек выползли потом из горящей школы… Тосиэ плакала и бежала по улице,
пока не свалилась. Знакомые подобрали ее у своего дома. Они пригласили врача.
Но врач не мог помочь. У Тосиэ беспрерывно шла кровь из носа и пучками лезли
волосы. Когда она умерла, осталась лишь прядь на затылке…
— Папа теперь как маренький, — сказала Сумико и прижала письмо к гла-
зам. — Папа бойся бомба. Он говори: «Ивао, Сумико, Кимура, надо живи пустой
остров».
— Кто вам карточки выдаст на хлеб тогда? — спросил я.
— Не надо хреб, — ответила Сумико. — Япан кушай трава, рыба.
— Вы все тут чокнулись, — пробормотал я себе под нос.
— Что говори? — встрепенулась Сумико.
— Рыбки у вас больно красивые, — ответил я, кивнув головой на аквариум.
Сумико объяснила мне, что рыбки эти принадлежат дяде Кимуре. Он скоро
придет. А пока они с Ивао будут развлекать меня картинами, которые нарисовал тот
же Кимура.
Я заинтересовался. Ивао принес эти картинки, нарисованные на белой толстой
бумаге цветными мелками. Мы все трое сели на татами и сгрудились возле картинок.
На первой был изображен бой самураев с какими-то туземцами в звериных
шкурах. В руках у самураев, одетых в синие шелковые кимоно, сверкали широкие
мечи и секиры на бамбуковых палках. Оскалив зубы, самураи прыгали на песчаный
берег из своих лодок и гнались за туземцами. Некоторые туземцы пытались отстре-
ливаться из лука, но самураи настигали их и рубили…Чернильные волны с белыми
когтистыми гребешками несли к берегу караван самурайских лодок с высокой кор-
мой и парусами, напоминающими крылья бабочек-капустниц.
Ивао ткнул пальцем в туземцев и гордо сказал:
— Айну.