Упрощенная HTML-версия
Геннадий МАШКИН
ê
256
— Японцы и русские не могут жить в одном доме, — отчеканил Кимура, как
по бумажке.
— Земля наша разве не один дом? — спокойно возразил Семен.
— Да что ты его убеждаешь? — вмешался горловой голос Рыбина. — С таки-
ми надо покороче…
— Не кипятитесь, — сказал Семен. — Человек сам поймет. Грамотный. Ви-
дишь, как по-русски шпарит… Ано нэ, уступайте один этаж! Я ведь только сегодня
утром договорился с хозяином…
— Он невменяем, — упорствовал Кимура.
— Да, но мы с ним дотолковались, — не отступал Семен.
Подарки жгли мне руки. Ну не мог Семен выбрать внизу дом или дальше? И
наши прилипли к этому, точно он медом обмазан.
— Мы поселимся на верхнем этаже, — проскрежетал внизу голос отца. — У
меня ребенок легочник. Ему надо, чтоб видел море… Давай, ано нэ, потеснись, и
без разговоров! Долго ли вам тут жить осталось? Скоро Хоккайдо ходи…
— Надо плыть на остров Птиц, — сказал Ивао сестре. Она вслушивалась в
разговор, прижав руки к груди. Ее стрельчатые ресницы вздрагивали от резких вы-
криков.
Я пошел вниз по крутой лестнице. Отец чуть не сбил меня с ног. Он отодвинул
Кимуру в сторону и поскакал наверх.
Я пошире расставил ноги.
—Отец, — забормотал я, — у них больной старичок. Он смотрит на море и на
островок… Лучше останемся, где жили…
— Ты откуда здесь взялся? — опешил отец и стал боком, чтобы пропустить
меня вниз. — Мы его по всему городу ищем, а он в гостях. И у кого!.. Я тебе вот
всыплю сейчас! — Он сделал вид, что расстегивает ремень с бронзовой рамкой
пряжки.
Я поставил к точеному стояку перил банку и картину и приготовился нырнуть
под руку отца.
— Не тронь вояку, — вступился Семен, у него шевельнулись усы. — Ты вот
что, Василий, может, в самом деле пока внизу поживешь?
И в это время к лестнице подошли мама и бабушка.
— Вася, нам бы лучше нанизу, — сказала бабушка, развязывая косынку. —
Здесь подполье сделаем. А наверху где картошку держать будем?
Отец свел воедино брови и растерянно поглядел на кончики своих сапог. На
него упала сверху тень. Ге-сан спускался вниз. Шуршало черное кимоно. Во рту
дымилась трубка. В одной руке была подушечка для сидения. Другой рукой он при-
жимал к себе темную жаровню.
— Конец миру, конец, конец, конец…
Отец посторонился.
8
Мы поселились на верхнем этаже, где на стенах дымились вулканы. На свет-
лой стене, рядом с верандой, мы с бабушкой повесили фотографию деда. Однако
радости в нашей семье не прибавилось. Все, кроме бабушки и Юрика, ходили на-
дутые.
Юрик целые дни играл с золотой рыбкой. Он разглядывал ее на солнце, кор-
мил крошками, менял воду в банке. Во всем доме свободно звучал лишь его смех.
А внизу будто не жили.