Упрощенная HTML-версия
ОСЕННИЙ СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ
ê
375
по неосторожности или по злому умыслу сжег зимовьюшку. Две ночи мы отсижи-
вались в наспех сделанном шалаше, пережидали дождь, и когда стало казаться, что
дождь пошел на все сорок дней и ночей, решили выходить к дороге, туда, где стоит
вагончик ремонтных рабочих. Сегодня суббота, и рабочие уехали, конечно, домой.
Так что будет где обсохнуть.
А вместо отдыха нам снова пришлось сидеть около костра. В двадцати метрах,
через дорогу, стоял этот самый маленький вагончик на полозьях. В нем тепло и
сухо, насколько это сейчас возможно. Но вагончик битком набит ягодниками, при-
шедшими сюда раньше нас. Их объемистые горбовики — фанерные и металличес-
кие — стояли на улице, глянцево поблескивая крутыми боками. За вагончиком, в
сером тумане дождя, дремали два бульдозера, опустив тяжелые челюсти на землю.
— Ого, — сосчитал Валентин. — Двенадцать горбовиков. Как же их владель-
цы забились в эту конуру? Там ведь еще сторож живет.
— Поместились, — уронил Аркадий Федорович.
Аркадий Федорович интеллигентный, худощавый и хрупкий. В мокрой тайге
ему, пожалуй, труднее всех. За черникой — черной ягодой — пошел, помня дере-
венское детство. Наш четвертый, бригадир каменщиков Иван, спокойно и терпели-
во молчит. В тайге он впервые и во всем полагается на нас.
Сейчас-то нам хорошо: сидим в сухом вагончике и рассказываем о своих мы-
тарствах хозяину вагончика, светленькому, как одуванчик, старику. Старик нам
нравится. Это он тогда выбрался из вагончика, послушал, как монотонно шумит
серый занавес дождя, посмотрел, как зябко вздрагивают и прячутся под серые дро-
ва слабые языки пламени нашего костра, и принес ведро солярки. Пламя ухнуло,
загудело, опало жаром. Набросив на голову и плечи плащи, мы попытались сушить
снятые с себя рубахи, прикрывая их спинами от дождя. Пламя постепенно оседает,
но дед снова льет солярку — и снова гудит пламя. От одежды пошел пар. Потянуло
паленым.
— Горит кто-то.
— Пиджак попортил, — спохватывается Аркадий Федорович и тушит тлею-
щий рукав.
Солярка прогорает быстро. Только что ярился, бушевал огонь, и вот уже пламя
опять уползает под дрова. И рубахи, которые подсохли немного, снова хоть выжи-
май.
— Это, мужики, зимовье вам надо искать, — сказал нам тогда дед. — Вот тут,
где-то по пади, стан есть. Поищите. Чего мокнуть.
— Далеко ли?
— Близко. Я там не был. Но говорят, — близко. Падью идите.
Стан мы с Иваном—Валентин и Аркадий Федорович остались у костра —на-
шли быстро. Вывела тропа. Не зимовье, а нечто среднее между балаганом и землян-
кой. Через черную дыру лаза забрались внутрь, присели на низкие нары из жердей.
Ночевать там было нельзя. Это мы с Иваном сразу поняли. Толстый слой мха и
дерна на крыше пропитался водой как губка. И если даже дождь кончится, крыша
еще долго будет сочиться водой. Нары и стены осклизли.
Нужно много сухих и теплых дней, прежде чем можно будет жить в этой бер-
логе.
А проклятый дождь идет, шумит в ветвях, а впереди ночь.
Аркадий Федорович и Валентин встретили нас довольными лицами.
— Плохо… Вы чего такие радостные?
— Имеем на то полное основание, — Валентин притоптал остатки костра. —
Владелец вагончика приглашает нас в гости.