Упрощенная HTML-версия
Валерий ХАЙРЮЗОВ
ê
424
Следом за бегущими к переходу людьми зашагали и мы, надеясь успеть до
первых капель. Когда уже подходили к памятнику Жукову, хлынул дождь. Мы бро-
сились к козырьку Исторического музея. Несколько минут смотрели, как серую
брусчатку сечет теплый дождь, как, прикрыв головы газетами, сумками и зонтами,
мимо бегут люди.
— У бурят-буддистов своя философия, — продолжила прерванный дождем
рассказ Саяна. —Чужды мягкость и твердость, тепло и холод. Но в результате взаи-
мосочетания, благоволения и обычая, закона и мудрости рождается природа. Чело-
век есть частица Вселенной, и человек есть космос.
—Мне показалось, что я сейчас туда улечу, — пошутил я. — И откуда вам все
это известно?
— В институте занималась восточной философией.
Дождь продолжался недолго, оставив мокрой брусчатку, он прекратился так
же внезапно, как и начался.
—Ну вот, все и закончилось, —прислонившись к стене и посматривая куда-то
вдаль, с облегчением произнесла Саяна.
— Нет, все только начинается, — открывая в своих словах особый смысл и
удивляясь непривычной для себя смелости, медленно проговорил я.
Она сняла заколку, встряхнула волосы и повернулась ко мне. И тут в ее глазах
я неожиданно увидел отражение крепкого затылка полководца. Улыбнувшись сво-
им наблюдениям, я поймал себя на том, что здесь, у кирпичных стен, Саяна уже не
казалась мне прилетевшей невесть откуда восточной женщиной. Точно слившись с
древними стенами, она как бы напомнила, что Россия собиралась из многих наро-
дов и имеет свое, неповторимое лицо.
В тот день я впервые узнал, что в Москве есть Зачатьевский женский монас-
тырь.
—Монастырь основан митрополитом Московским Алексием еще до Куликов-
ской битвы, — начала рассказывать Саяна. — А в 1584 году последним царем из
династии Рюриковичей — Федором Иоанновичем была заложена церковь в честь
зачатия преподобной Анны на избавление царицыИрины от бесплодия. Этот монас-
тырь сильно пострадал во время польско-литовского нашествия. В нем последнюю
литургию отслужил патриарх Московский и Всея Руси Тихон. Позже монастырь
был закрыт, а на его месте открыли школу.
Здесь же в монастыре мы купили только что испеченного в пекарне мягкого
душистого хлеба. Затем Саяна сказала, что ей еще надо зайти в историчку, так, ока-
зывается, в Москве называли историческую библиотеку.
— В августе я хочу поехать с ребятами из нашей школы в Тунку, — сказала
она. — Там работает мой руководитель, с которым я еще студенткой копала в Оль-
вии. Нам предложили сплавиться по Иркуту, затем пожить в лагере у археологов и
побывать на Байкале. В библиотеке я хочу заказать, как вы и просили, книгу Доржи
Банзарова «О черной вере, или шаманстве у Монголов».
— Давайте поедем в Тунку вместе, — предложил я. — Мы бы и вас сняли в
фильме. Не каждый же год московские школьники приезжают на Иркут.
— Но пока вы еще не снимаете, — засмеялась Селезнева. — И чего это вас к
шаманам потянуло?
Мне подумалось, что этими словами она захотела попрощаться со мной.
— Да не к шаманам, а к землякам, — ответил я. — Если не возражаете, я вас
провожу? По дороге вы расскажете о Москве, а я послушаю. О той, в которую мы
все стремимся во все лопатки и толком не знаем. У меня сегодня день свободен.
— Нынче иметь свободное время — редкость. Но если о Москве…
— И по Москве.