Упрощенная HTML-версия
МОЯ ЛЮБОВЬ
ê
47
«Ты не забудешь меня!» — вспоминались мне ее слова и лицо. Она повторила
это несколько раз, и трудно было понять, кого она убеждала в том, что я ее не забу-
ду — себя или меня.
«Разве можно забыть!» — думал я в отчаянии...
И забыл. Забыл легко и быстро. Я попал в компанию веселую, шумную и беза-
лаберную. Институт мне показался большим скоплением бойких молодых людей и
легкомысленных девушек, у меня закружилась голова, и уже через две недели было
назначено свидание с некоей Лидой. Лида в самом деле оказалась такой легкомыс-
ленной, что в нее трудно было как следует влюбиться. Через месяц мы разошлись в
разные стороны, шутя и посмеиваясь. Потом была Эля, потом ее подруга Катя.
Я изменился. Завел себе усы-шнурочки, выучился танцевать и, выбиваясь из
своих студенческих возможностей, волочился за модой. Одним словом, внешне я
сделался то, что называется «стиляга». Вообще-то я уверен, что стиляг никаких
нет. Есть модники, шалопаи, жулики, нахалы, есть мальчики, которым невтерпеж
быть взрослыми и быть мужчинами, а стиляг нет. Отрицание авторитетов, желание
пожить в свое удовольствие, перепродажа модных вещей — все это, конечно, не
оригинально, не ново и сводится в конце концов к мелкому хулиганству. А все эти
ценители и коллекционеры плохой эстрадной музыки, разные Бобы Бондаренко и
Джоны Сапожниковы — это же только смешно и пошло. Впрочем, многие из пок-
лонников гнусного саксофона в восторге от этой музыки и не признают никакой
другой только потому, что спекулируют ею по воскресным дням на толкучках.
Конечно, я далек был от увлечения напоминать собой lovelas, но меня все это
тогда забавляло, а главное, это нравилось девушкам, которым хотел нравиться я.
Шутя и посмеиваясь, я знакомился и забывал свои знакомства четыре года. Бывало,
сижу где-нибудь в саду, жду девушку и скучаю. И мне нравилось, что я скучаю, что
я могу встать и уйти, не дождавшись этой девушки, и завтра назначить здесь же сви-
дание кому-нибудь другому. Мне нравилось интриговать, водить за нос, пускаться в
рискованные приключения и выходить из воды сухим и со свободным сердцем.
Кончилась моя учеба в институте. Товарищи мои почти все переженились и
стали уже мне не товарищи. Я по-прежнему балансировал между флиртом и низко-
пробными романами и был доволен собой. И вдруг мне стало грустно и беспокойно.
Я сделался задумчив, все чаще уклонялся от выпивок и стал уединяться. Как-то я
вспомнил Веру, но вспомнил с грустной усмешкой, как что-то трогательное, смеш-
ное и безвозвратное. Скука взялась за меня основательно, и я решил жениться.
Я бросил свои ловеласовские повадки и стал ухаживать за Лизой, строгой,
умной и милой девушкой, с которой познакомился в театре. Лиза была красива, я
привык к ней, и иногда мне казалось, что я люблю ее, но я чувствовал, что в то же
самое время я готов к чему-нибудь новому. Через полгода у нас было все решено: я
кончу институт и мы поженимся. Лиза кончала музыкальное училище, но со мной
собиралась ехать куда угодно.
И вот я получил диплом агронома и назначение, разумеется, в село.
Направление оказалось именно в то село, откуда я уехал пять лет назад. Лиза
еще сдавала экзамены, и устраиваться я поехал один.
Ночью в вагоне мне не спалось. За окном набегали и исчезали огни станций и
мелькали встречные поезда. Я сел у окна и раздумался. На вокзале меня провожала
Лиза, но мне не было грустно от того, что мы расстаемся. «Я не люблю ее», — по-
думал я. Потом я вспоминал своих прежних знакомых, и, странное дело, ни одну из
них я не мог вспомнить как следует, я не мог ясно представить ни одного лица, ни
одного значительного слова, ни одного запоминающегося пустяка. И я понял, что
молодость моя проходит мимо счастья — мимо тех радостей и печалей, которые
дает человеку одна любовь. «Как известно, — подумал я, — для души и сердца