Упрощенная HTML-версия
РАЗВЕДЧИКИ
ê
155
а они железные, их бомба не возьмет, — урезал к машине и залез под нее. Замполит
голову сует к диску баллона. «Ишь ты, совсем молодой, а хитрый», — тычусь голо-
вой в другой диск. Бомбежка — вовсю! Полуторка ходуном ходит. Замполит вдруг
мыкнул и потянулся. Глядя на него, я тоже вытянулся.
Вот уже утих визг бомб, взрывы прекратились, командиры взводов окликают
солдат, на построение зовут, а мы лежим. «Замполит знает, что делать, видно, ишо
будут бомбить», — думал я.
Оказывается, его осколком в бок шваркнуло, вот он и притих. Потом, где-то в
развалинах Калуги, командир выстроил роту и строго спросил:
— Кто под машиной был?
Я выступил из строя и не без гордости ткнул себя пальцем в грудь:
— Я и ишо замполит!
Ротный подошел ко мне:
— Садовая твоя голова! Стоило бы осколку попасть в снаряды и от тебя бы —
пшик!
Тут я задумался. «Замполит-то замполит, в политике разбирается, а вот куда
голову совать при бомбежке — не знает, как и я. За кем же держаться, все не обстре-
ляны?»
Я поглядел в оспенное лицо Павла Тельнова и шепотом спросил:
— Ты в бомбежку где был?
— В старой воронке.
—A если бы бомба на тебя упала?
— Куда уже попадала, вряд ли может угадать, в Свердловске раненый рас-
сказывал. Да я и сам размыслил. B одну точку из ружья не попасть, а с самолета и
подавно.
— Двигаться будем колонной, — говорил командир, — с разрывом машина от
машины сто метров. —Он взглянул в облачное небо: — Зорко следите за воздухом.
B случае налета — врассыпную. Ни в коем случае не ныряйте под кузов. —Глазами
отыскал меня: — Понял? По машинам!
Строй разлетелся.
— Пашка, я за тобой буду держаться! — на бегу кричал я Тельнову в заты-
лок. — Ты ушлый! Не трус!
В кузове полуторки сели с ним спина к спине, и я через плечо говорил ему:
— Мы с тобой боронили, пахали вместе и теперь должны — не разлей вода!
Вместе и умереть не так страшно…
Пашка был задумчив и нехотя слушал меня. Я напомнил ему, как мы с ним
вместе с охотниками колхоза гнали табун жеребят и старых кобыл на покос, а он в
ответ зло пробурчал:
— Выбрось дурь из головы!
— Не дурь! Ты тогда уже был отчаянным, а я тайги боялся... — Есть здорово
хотелось, и невольно вспомнилась двойная уха, что мы с ним варили на Казербе,
суп из сохатиного мяса, песни парней и девчонок, баловство на крыше зимовья…
— Воздух! — закричал вдруг Пашка.
Я настолько был углублен в прошлое, что не сразу понял, что за «воздух».
Люди прыгали с машины, а мне казалось — с крыши зимовья, и, уже оглушенный
звуком мотора и трескотней пулемета, я вывалился через борт кузова с мыслью:
«Где Пашка?!» Тут второй самолет врезал из пулемета по колонне, и я сиганул от
полуторки. Падая в сугроб, глазами отыскал старые воронки, думая, что Пашка
опять, как в Калуге, укрылся в них… И наткнулся на Петра Большешапова с окро-
вавленной рукой.
— Петя! — бросился я к нему и тут на пути — Пашка.