Упрощенная HTML-версия
РАЗВЕДЧИКИ
ê
233
курицей в руках упал, другой был под Зайцевым. «Танкетка» с открытым люком по-
прежнему стояла в переулке, работая на малых оборотах. Перемахнув через изго-
родь, я вскочил на «танкетку», сунул в люк гранату, спрыгнул. Машина вздрогнула
от взрыва... И опять мы с Зайцевым несемся по огороду. Бежим на дым, куда вожак
мальчишек увел пару разведчиков. Слышится рев женщин:
—Ме-ертвый!..
Перемахнув через забор, вижу кишащих в дыму людей. На земле горящий че-
ловек переваливался с боку на бок. B душераздирающих криках улавливаю голос
Доброхотова:
— Bоды-ы!
Врываемся в толпу детей и женщин. Хватаю горящего за пылающую одежду,
рву, он вскакивает.
—Воды, воды! — кричу, разбрасывая клочья огня. От моих рывков он то вска-
кивает, то падает. Кто-то окатывает его водой.
—Мы-ы-ых! — орет он.
Опять хлещут на него воду.
Раздвигая толпу, пробираюсь к погребу, и тут из его черной пасти вырывается
столб огня.
— Генка! — кричу. В огненном столбе узнаю Ненашева. Хватаюсь за его горя-
щий маскхалат, у него ребенок на руках.
—Мертвый! — взвыла баба, хватая ребенка.
— Воды, воды!
— О-о-ой!
Из погреба вынырнул Зайцев, тоже с мертвым ребенком.
— Дядька, дядька! — дергая меня за маскхалат, кричал чумазый мальчишка,
наш «пленный». — Немцы, немцы! — и бросился бежать.
— Где?! — с гурьбой ребятишек я кинулся вдоль улицы. Из переулка выкати-
лась легковая машина с открытым верхом. Даю по ней длинную очередь. Она, круто
свернув влево, скрылась за садом.
— Вздернули, вздернули! — заорал позади мальчонка.
— Где, кого вздернули? — спрашиваю.
— Партизана вздернули! За мной!
И снова шлепоток босоногой гурьбы. На пути встречаемся с Генкой. Он без
пилотки. Припаленные волосы стали рыжими. Лицо красное. Без слов бежим за
мальчишкой. Конец улицы безлюден. Казалось, даже хатки притаились в своих
усадьбах.
— Висит!
— Партизан висит! — раздались тревожные голоса детей.
За плетнем на суку яблони висел человек. Выдергиваю из ножен кинжал и с
ходу цепляюсь за сук. Геннадий охватывает уже окаменевшее тело казненного, де-
ржит его, кладет к стволу дерева. Ребятишки боязливо пятятся. Откуда-то доносит-
ся женский плач. Смотрю в окна. Они в черных пятнах. Иду к крылечку, открываю
дверь.
— Ой! — запах крови шибанул в нос. Едва переступаю порог:
— Генка! Убиты! — замельтешило в глазах.
«Не упасть бы, подо мной кровь». Закрываю глаза. Слышу шаги, Генка сопит
в затылок. Постепенно овладеваю собой, открываю глаза. Под столом две мертвые
девочки. Рядом женщина с обнаженной грудью и девушка, уткнувшаяся в стенку го-
ловой. Посреди избы массивное тело седобородого старика с распахнутыми полами
холщового пиджака.