Упрощенная HTML-версия
ê
Гавриил КУНГУРОВ
48
Гантимур ускакал в степь, довольный и гордый приемом русского воеводы.
А воевода тем временем вызвал сотника казацких старшин и велел лазутчи-
ков бойких да смышленых разослать на Урульгу, чтоб за Гантимуром и его людь-
ми строго доглядывали, не совершил бы князь измену и разбой. Казакам степным
и шатунам вольным велел воевода наказать толково, чтоб они с Гантимуровыми
людьми жили в ласке, обид бы не делали: от зла и убийства может случиться ущерб
большой и казне царской и острожку.
До середины лета степь жила в мире.
В один из воскресных дней стоял воевода у обедни. Склонившись к уху вое-
воды, письменный голова отозвал его из храма: вести принесли дальние лазутчики,
вести страшенные...
Лениво шагая, воевода спрашивал на ходу письменного голову:
— О чем сказ? Аль нельзя помешкать до исхода обедни?
— Лихо!.. — прошипел скупой на речи письменный голова и умолк.
— Измена?! — допытывался воевода, и ему чудился Гантимур.
— Лазутчик Тимофей Трубин, — говорил письменный голова, — с далекой
Шилки прибыл. С тамошними тунгусами он в ладах. Ведали они ему на ухо с боль-
шой тихостью тайну: беглые казачишки, воровской разбойный люд с севера приби-
лись в царство даурцев. Ведет тех воров Ярошка Сабуров, пропойца Пашка Минин
да плут Ванька Бояркин. Озлобили те воры иноземцев. Даурцы тех беглых воров
побили едва не без остатку и рать многую, воедино с маньчжурами, в панцирях, с
пушками долгомерными двигают на твой острог...
Воевода, распахнув шубу, поспешно шагнул, гневно свел брови:
— Срамной князь Гантимур ложь пустил о междуусобицах китайцев.
— То отвод и подвох, не иначе... — ответил письменный голова.
—Не иначе, подвох... — согласился воевода и спешно пошагал в приказную
избу, повернулся, спросил: — А тот Ярошка Сабуров в атаманах у воровских лю-
дишек?
— В атаманах, батюшка воевода. О нем сказывали: нравом мужик крутой,
храбр, умом не глуп. Объят страстью: новые, нехоженые земли отыскивать. Смо-
лоду в походах, и не столь к грабежному делу склонен, сколь из-за любопытства
непомерного и жажды ратных подвигов, домогается новые земли повоевать, пути
открыть в теплые страны. Лазутчик поведал тайну тайн...
— Говори, — насторожился воевода.
—Слышал он своим ухом от надежного доглядчика, что хранит атаман на гру-
ди, под железной кольчугой, тайный чертеж неведомых земель и царств, кои к земле
русской прикосновенны и войной угрожают.
— Пустое! — перебил его воевода. — Тайные чертежи государств — царево
дело, а не беглых грабежников.
Письменный голова не унимался:
— Атаман, сказывают, не таков, людишки его — доподлинные грабежники.
Воевода топнул ногой.
— Глупые твои речи! Кого обеляешь? У грабежников и атаман грабежник
и вор!..
— Лазутчики сказывали...
— Лазутчики! — плюнул воевода. — Надо свою догадку иметь...
В ночь воевода послал скорых гонцов, а за ними сотню казаков, велел сыскать
Гантимура, схватить и доставить в острог. Решил воевода засадить Гантимура в чер-
ную избу, забить в колодки и держать в аманатах-заложниках.