Упрощенная HTML-версия
СОВКА
ê
509
столько силы взялось: девчонки запоют что-нибудь веселое, и я с ними. Одногод-
ки мои все больше тоскливые песни поют, а я — веселые. В кино любила ходить,
особенно если военное… Сижу, никак не могу дождаться, когда танки появятся!
Может, думаю, тебя увижу! Не могла смотреть, если наш танк загорится… Правда,
все больше их горели… И все равно стра-а-аху-у… Живые люди горят, вылезти-то
из танка не дают.
Федор нахмурился.
— В кино-то ничего, можно воевать. Пусть бы война только в кино и оста-
валась.
И Совка пригорюнилась.
—Погибают, Федя, не только на войне. Чего только я за эти годы не пережила!
Вспоминать страшно… Коситься на меня в деревне начали. Ну, вроде как лучше
со мной не связываться…— Она помолчала и непонятно закончила: — Правильно
бабушка говорила: чужим воспользоваться — себе дороже…
— А и свое взять — смелость нужна.
Выражение Совкиного лица вдруг сделалось веселым.
— Федя, что это со мной: одна я говорю!
— Нет-нет, рассказывай.
— Где же я остановилась…
Он помог ей вспомнить.
—Да, бабушка один раз слово с меня взяла, что буду молчать, и рассказала, как
дяде Игнату на тебя ворожила! Я ей сначала не поверила… «Ну-у, — говорю, — это
на дядю Игната непохоже! Он же такой серьезный…» Бабушка отвечает: «Был бы
несерьезный, я бы и говорить не стала! За кого ты меня принимаешь?»
Федор, стараясь оправдать отца за невинную слабость, рассказал Совке, что на
фронте и не такое было: под бомбежкой, артобстрелом, или когда бьют по твоему
танку прямой наводкой, и кажется, ну все, конец, тут, бывало, и перекрестишься…
И дело не только в том, что живому хочется остаться — это само собой, — хочется
жизнь свою подороже отдать, чтобы другим, за тобой, легче было…
12
Потом они стояли возле начальной школы, расположенной в большом ста-
ринном доме с высоким крыльцом и открытой террасой. Ученику, выходившему
из коридора, сначала бросался в глаза сосновый лес, а уж затем, справа от дома,
болото с речкой и под горой мост с перилами; с террасы через проулок видны были
только перила. Слева, на бугре, колхозное поле с островком березового леса, через
который шла дорога в Кутулик. По сторонам дороги росла пшеница, и ласковый ве-
терок доносил в деревню ни с чем не сравнимый пшеничный запах, который ничто
не могло победить. Через штакетник видно просторную, величиной с футбольное
поле, ограду с высокой травой, соседний огород, кончавшийся возле самого леса. В
этом лесу на больших переменах, еще до войны, они ели переспевшую бруснику и
заячьи ягоды… Северная стена школы обшита новеньким тесом, будто напоминала
о том, что большой старинный дом не вечен. В школьном огороде не было бани, и
Федор не мог понять, куда она девалась.
— Сгорела, — ответила Совка и рассказала, как зимней ветреной ночью носи-
ла воду из китайцева колодца и обливала школьные стены…
— А вон и моя доченька идет, — ласково проговорила Совка. — Посмотри,
какая выросла!