Упрощенная HTML-версия
ê
Гавриил КУНГУРОВ
68
В этот день в Серединном царстве не зажигали огня, не варили кушаний: все
строго чтили Ханьшицзе — День холодной пищи.
На площади Синего дракона бродячий певец собирал многочисленную толпу,
пел дребезжаще, тоскливо:
«Постигло горе цзиньского князя Вэня, будущего могущественного богдыха-
на: страдал он от завистливых недругов, томился в изгнании. Сопровождала его
небольшая кучка самых преданных слуг. Среди них отличался человек Большое
Сердце — Цзе. Кругом простиралась пустыня, никто не находил ни воды, ни пищи.
Будущий богдыхан ослаб от голода и упал на песок.
«Погодите, — спокойно сказал Цзе, — я вам сейчас принесу пищу».
Цзе вернулся слабый и бледный, но принес кусок зажаренного мяса, вкус ко-
торого будущий богдыхан нашел великолепным.
Цзе спас жизнь Вэня, насытив его... собственным мясом...»
Вещий певец смолк, закашлялся, крутил высохшей облезлой головой. Толпа
терпеливо ожидала.
Старик с трудом разжал спекшиеся губы, поднял воспаленные веки и про-
должал:
«Тень и та убегает, убежали и горькие дни: Вэнь стал могущественным богды-
ханом, он торжественно въехал в столицу и расположился во Дворце цветов. Всех
своих верных слуг сделал он начальниками, министрами, сановниками.
Забыл богдыхан лишь о Цзе: он не попал ему на глаза.
Один из новых министров осмелился напомнить богдыхану:
— Вы забыли, государь, человека, который кормил вас собственным мясом.
— Да, это правда, я виноват! Пришлите сюда Цзе.
Всюду искали Цзе, но его нигде не оказалось. Богдыхан узнал, что Цзе с мате-
рью ушел на гору Мянь-шань. Он собрал приближенных и отправился на гору. Цзе
не показывался, на зов не отвечал. Богдыхан разгневался, потерял терпение:
— Неужели нет сил заставить его выйти?
—Есть верный способ, — ответил злой мудрец, — которым заставляют выйти
из леса любого зверя.
— Какой?
— Стоит только зажечь кустарник, и дым заставит его выйти...
— Зажигай!.. — закричал богдыхан.
Вмиг обгорела гора, почернели скалы, пепел покрыл землю. Но Цзе никто не
видел. По пеплу дошли до вершины горы и нашли там два обгоревших трупа. С
тех пор народ чтит память преданного долгу человека: в день Ханьшицзе никто не
осмелится зажечь огонь, проглотить кусок горячей пищи».
Толпа разлилась по улицам.
Дряхлый певец шагал, стукал клюкою о булыжник. Вновь собрал большую
толпу и вновь стал славить Цзе, но народ ждал другого. Тесно обступив певца, люди
жадно просили, чтоб пропел он стихи защитника бедных, бессмертного Бо Цзюй-и.
Певец зорко оглянулся, вскинул руки над головой, замахал ими, как птица крылья-
ми, и запел:
...Колосья зерном не успели налиться,
Все они, не созрев, засохли.
Старший сборщик все это знает,
Но не просит снизить поборы.
За податью рыщет, налоги тянет,
Чтоб видели его старанье...