Упрощенная HTML-версия
Геннадий МАШКИН
ê
290
Она кивнула в ответ.
Хоть и текли у нее слезы из глаз, уголки губ торчали вверх. Так она плакала от
радости.
— Пойду, — сказал я. —Может, Семен все-таки выплыл.
Я сбежал вниз по расхлябанной лестнице и не остановился до самого порта.
Ветер свистел у меня в ушах.
У кустов и деревьев вдоль дороги поредела за ночь листва. Рогожные кули с
вяленой селедкой, что были сложены в штабеля, тайфун разметал по подножию
сопки. Кули напоминали стадо свиней в зеленой траве.
Возле управления толпились японцы, корейцы и наши рыбаки. Такая толпа
собиралась в тот день, когда в порту давали зарплату. К дверям невозможно было
пробиться.
Я застрял между рыжебородым рыбаком и корейцем.
— Стих лишь тайфун, сразу пошли искать его… — рассказывал рыжеборо-
дый, возвышаясь каланчой над японцами.
— Он берег хотел ходи, — горячо вмешался кореец и поддернул свои белые
штаны.
— Не перебивай, Ким, — отмахнулся рыжебородый и продолжал обстоятель-
но рассказывать. — К берегу его прибило… Цел, только два синяка на лице…Мор-
ская капуста в волосах застряла…
Значит, не выплыл Семен. Чудеса случаются только во сне.
В носу у меня заскребло, точно я надышался табачной пыли. Отталкиваясь
локтями, я выбрался из толпы и пошел куда глаза глядят.
Очутился возле баржи. Горячий песок жег ступни. Я зашел в прибой. Теплая
вода омывала ноги, пощипывала ранки. Море ластилось ко мне, как котенок. И нена-
висть к морю стала проходить. Что море, если мы сами виноваты, и я прежде всего.
Я был ослеплен и подтолкнул Семена к погоне. Эх, вернуть бы вчерашний день!..
Я разделся, отбросил одежду на сухой песок. Ноги сквозь воду казались ко-
роткими и толстыми. Будто чужие, шли они по песчаному дну, обходили островки
водорослей: не люблю скользких прикосновений.
Когда вода поднялась до пупка, я нырнул. Пятна заколыхались на дне. От моей
тени пытался удрать большой рак. Я схватил его за панцирь и, вынырнув, кинул на
берег.
Проплыв между баржей и скелетом сгоревшего катера, я перевернулся на спи-
ну. В небесной глуби надвигались друг на друга два чистых, как стеклянная вата,
облака. Они столкнулись и полетели дальше вместе. Почему черные тучи сталкива-
ются с громом и молнией, а эти облачка встретились, как брат с братом?
Я перевернулся и увидел: на барже стоят двое. Ивао был в черном кительке,
черных брюках и такой же фуражке с маленьким лакированным козырьком. Сумико
глядела на меня из-под руки. Ветер трепал широкий рукав ее белой кофты.
У меня ослабели руки и ноги от взгляда Сумико. Я ушел под воду, но там соб-
рался с силами и вынырнул. Я встал в воде, чтобы они узнали меня и, если хотят,
ушли.
Но они не уходили. Значит, они не так уж ненавидят меня…И я поплыл к бар-
же по-собачьи, чтобы поднять больше брызг. Пусть видят, что плыву к ним, и если
все-таки ненавидят меня, то уходят.
Однако они остались. Может быть, оттого, что все еще считали баржу своей.
Я подплыл к осевшей ночью корме и вскарабкался на просмоленные доски
палубы.
Они глядели в воду, а я смотрел на берег. Я повернулся к ним спиной, хотя надо
было стать животом к солнцу, потому что спереди я загорел плохо. Мы стояли так