Упрощенная HTML-версия
Валерий ХАЙРЮЗОВ
ê
410
Но наши усилия были вознаграждены сторицей. Гарь была усыпана брусникой и,
как образно говорили местные, стояла на кочках ведрами. Буквально через несколь-
ко минут работы жестяные совки со стальными, как у крупной расчески, зубьями
наполнялись отборной ягодой. К вечеру ею была заполнена вся взятая с собой посу-
да — трех- и четырехведерные горбовики.
Мы остались на ночевку. В темноте, слушая шум воды, мы сидели с Жалмой
на берегу Иркута, поддерживали костер. Чтобы напугать, я рассказал, что медведи
не любят огня, и бывали случаи, когда они, окунувшись в воду, ночью подходили к
костру и вытряхивали ее из своей шкуры прямо на огонь. Неожиданно сквозь шум
реки послышался странный клекот; вытащив из костра горящую головешку, я под-
нял ее над головой. Мимо нас проплывала стая белых гусей. Готовясь к дальнему
перелету, гуси садились на воду, где чувствовали себя ночью в полной безопаснос-
ти. Мелькнув на секунду, белые пушистые комочки растворились во тьме, и Жалма
начала рассказывать про байкальских нерп.
—В давние времена, когда человек еще хорошо относился к природе, на бере-
гах Байкала жил народ. Но вот туда пришли злые люди, вроде наших Тарбаганов, и
этот народ был вынужден уйти под воду, превратившись в тюленей. Так до сих пор
и живут они в воде.
Я смотрел на гладкое, точно вылитое из меди лицо Жалмы, на ее полные, словно
намазанные брусничным соком губы, отводил глаза, вставал, подбрасывал в костер
сучья; от моих прикосновений он вздрагивал, сыпал во тьму золотистые искры. Вновь
обернувшись к Жалме, я видел их отражение в ее огромных, как и сама ночь, глазах.
— Мне кажется, что это плыли не птицы, а души утонувших в Иркуте лю-
дей, — неожиданно добавила она. — Скольких вода забрала, и, возможно, еще за-
берет. А нам пора спать.
Жалма ушла спать, а я остался сторожить костер, еще чего доброго придет мед-
ведь и затушит огонь, и вспоминал, как она спасла меня, когда я тонул в Иркуте.
Тихо догорал зажженный нами костер. Ночь забралась на самую высокую гору и
готовилась покатиться вниз. Сверху смотрели близкие звезды, там, среди посеянных не-
известно кем и когда светил, тайными тропами бродили иные миры, а за шумящим Ир-
кутом время от времени далеким гортанным голосом вскрикивал гуран, мне казалось,
что он хотел предупредить о чем-то лесных жителей, а может заодно и нас, поскольку в
этой ночи мы все были связаны и укрыты одним огромным небесным покрывалом.
Когда меня пригласили выступить в московской школе, я решил, что расскажу
им о Бурятии, о небольшой, по российским меркам, реке Иркут, о былинном герое
Гэсэре, который спустился с Вечно Синего Неба, чтобы спасти людей от зла и ус-
тановить на земле мир и порядок. Бадма Корсаков рассказывал, что, по преданиям,
Гэсэр осуществил свое предназначение, но так привязался к людям, что не смог
вернуться на небо и, нарушив обет, данный отцу и Создателю, остался на земле.
Бадма был уверен, что он до сих пор живет в тех местах, где между огромными
озерами-братьями Байкалом и Хубсугулом, по одной из самых живописных долин
в мире, течет река Иркут.
В памяти встали места моего детства, отсюда, из Москвы, они начали казаться
сказочными библейскими местами, и конечно же, я не пожалел красок, чтобы пере-
дать ребятам всю мощь и силу девственной природы Саян.
Свое начало Белый Иркут, что означает «крутящийся», берет у снегов самой
высокой горы Саян — Мунку-Сардыка. Там он набирается сил на каменистых аль-
пийских склонах. Оставив вечные снега и вобрав в себя силу ключей и талых вод,