Упрощенная HTML-версия
ИРКУТ
ê
411
Белый Иркут уже единым потоком, крутясь и пенясь, начинает бег к своему черному
брату. С грохотом и воем, с каким влетают в тоннели электрички, водный поток, по-
пав в узкие горные расщелины, в своем движении вниз напоминает скользящего меж
скал мускулистого питона. Но грохот спадающей вниз воды не пугает, а, скорее, за-
вораживает и успокаивает лесных жителей, которые молча взирают на проносящую,
как время, воду. И, кажется, нет той преграды и не наступит то мгновение, которое
может остановить низвергающегося с окружающих гор шумящего великана. Мино-
вав последний каньон, Белый Иркут раздвигает вширь берега, веселясь и рассыпав-
шись на рукава, белыми ягнятами заскакивает на отполированные до блеска валуны,
чтобы уже далее шумным овечьим стадом, грохоча копытцами, уткнуться в ноги
двум огромным сторожащим ущелье каменным скалам-братьям и, попрощавшись с
ними, по пологому руслу с разбегу броситься в воды Черного Иркута.
— Добрые духи — тенгри, так называют их буряты, пасут у самой вершины
Мунку-Сардыка на сочных альпийских лугах криворогих, заросших шерстью сар-
лыков, поскольку там нет слепней, оводов и прочего таежного гнуса. Из длинной
шелковистой шерсти сарлычьих хвостов городские модницы до сих пор делают па-
рики и приплеты, — разглядывая прически школьниц, продолжал я. — Мясо этих
животных считается самым чистым в мире и называется мраморным. А на горных
кручах можно увидеть горных архаров, они с мудростью каменных изваяний смот-
рят на стада баранов и овец — своих дальних сородичей, которые прямо под ними
пасутся на серых лишайниках и малахитовых сочных мхах. Еще ниже, рядом с сар-
лыками, можно увидеть маралов, изюбрей и коз. Они с удовольствием поедают за-
пашистую траву сагаан-даля, что в переводе с бурятского означает белые крылья,
наевшись которой, пускаются в пляс, подбрасывая вверх задние ноги.
— Ну, точь-в-точь, как это бывает сегодня на ваших танцах, — тут я решил
сломать наступившую в классе тишину и приблизить рассказ к действительности.
Ребята понятливо рассмеялись.
Решив связать свое повествование со школьной программой, я рассказал, как
восемь веков назад Тэмуджин послал в долину Иркута своего сына Джучи, чтобы
привести живущих там меркитов и сойетов к стремени великого хана. И пролилась
там большая кровь. Возможно, именно потому протекающий по золотоносным зем-
лям Черный Иркут — это вместилище мощной, алчной, агрессивной и напористой
силы. Слившись в единый поток, Белый и Черный Иркут несут в себе как бы два
начала, где светлое и темное, до поры и времени, уживаются в одном теле, в одном
движении, то разливаясь вширь, то уходя вглубь. И течет он мимо поселений и паст-
бищ, под молитвы лам и глухой стук бубнов шаманов, отдавая свою силу цветочной
и белой степи, держа курс к Священному озеру. И лишь последней преграды одо-
леть не смог, не добегая до Байкала самую малость, Иркут резко отворачивает влево
и, пробивая на своем пути высоченные хребты, устремляется наперерез Ангаре.
Еще я добавил, что река, возле которой прошло мое детство, — «Олень Белый
Господин», так буряты величают хозяина реки Иркут, впадает в Ангару и дает на-
звание столице Сибири — Иркутску.
— Скажите, а по Иркуту можно сплавиться на лодках? — неожиданно спро-
сила меня Маша Глазкова.
— Да, это любимая река для экстремалов, — ответил я. — Но тихий и спо-
койный в своем нижнем течении, Иркут коварен и опасен, пробиваясь сквозь горы.
Существует легенда, что мать Чингисхана едва не утонула в Иркуте, когда броси-
лась в воду, чтобы спасти во время наводнения маленьких детей. Попав в места, где
родилась его бабушка, Джучи, сын Чингисхана, в отместку приказал своим воинам
сравнять окружающие горы и засыпать ими Иркут. Но и ему оказалась неподвлас-
тна здешняя природа, лишь гигантские осыпи да огромные камни напоминают о
тщетности усилий великого хана.