Упрощенная HTML-версия
КОВЫЛЬ
ê
507
— Пошел!
Когда Сережка очнулся, то не смог двинуть ни рукой, ни ногой. Боли он не
чувствовал, но все в нем онемело и замерло, будто во сне, в котором надо бежать
или обороняться, а страх сковал тело. Даже память не могла пошевелиться, и он не
помнил, почему и для чего он лежит здесь. Видел березу над собой и синее небо, и
в голове было так же просторно, как вокруг.
Вынырнула из леса стайка снегирей и уселась на ветках — перед тем, как по-
кинуть лес и отправиться на поиски корма в другие места или, поразмыслив, вер-
нуться обратно. Красиво, будто яблоки в райском саду.
Ветерок приметил нарядную березку, подвернул с поля, обошел вокруг, пог-
ладил светлые Сережкины волосы, обнаружил письма, потрогал, нашел себе по
силам — широкое, в конверте — да и улизнул с ним. Унес письмо, написанное не-
знакомой рукой, о том, как долго страдал от ран и ожогов сержант Узлов и умер, и
похоронен далеко от фронта и вдали от дома. Унес письмо как последний привет
пахаря осиротевшему полю; или, может быть, ветер позаботился о его родных, что-
бы они не узнали о постигшем их горе.
Вилы не понадобились. Антипыч остановил коня, испуганно косящего в сто-
рону распластанного под деревом человека, поспешно вылез из саней и, провалива-
ясь в снег, закултыхал к Сережке. Присел рядом:
— Ты чегой-то?
— А? Сейчас, отдохну чуток.
— Ага, — Антипыч взял Сережку за плечи, с трудом посадил. — Я думал:
волки. Язви их!
Сережка засмеялся — почувствовал: руки-ноги вернулись к нему.
— Снегири улетели.
— Ха–ха, — старик отозвался булькающим смешком, — снегири? Испужал,
чтоб тебя черти не утащили!
Антипыч подобрал шапку, отряхнул ее от снега, нахлобучил Сережке на голову.
— Ой! — Сережка пощупал затылок. —Шишак хороший.
— Ага. Заживет, ничо.
Антипыч увидел письмо в снегу, потом еще два, поднял; щурясь, осмотрелся
кругом, спросил озабоченно:
— Все, что ли?
Сережка стал на колени, потом поднялся, покачал головой, будто проверяя, не
выплеснется ли из нее что-нибудь; на старика посмотрел растерянно — не знал, что
ответить. Он помнил выражение Катиного лица, руку, протягивающую письма, но
сколько их и какие — забыл начисто.
Глава 10
Март выдался таким же строптивым, как и февраль. В первых числах пригре-
ло, на солнечной стороне дома, на завалинке, снег потемнел и прохудился, с крыш
свесились сосульки, возле крылечка после полудня образовывалась лужица, кото-
рая к вечеру застывала и хрустела под ногой. В последующие дни ветер понатащил
с севера туч, стал вытряхивать из них густые хлопья снега; снег укутал все дома и
всю землю заново. Временами снегопад прекращался ненадолго, выглядывало сол-
нце; а потом снова ветер хлестал по просторам и вновь затевал снеговую канитель.
За несколько дней до апреля зима выдохлась окончательно, отдельные облака вы-
соко в небе уплывали на восток, воздух резко потеплел, сугробы обмякли и стали
оседать, того и гляди, побегут ручьями.