Упрощенная HTML-версия
Нелли МАТХАНОВА
ê
532
Тут Вера Петровна глянула на сиротливо лежащую ножку, единственное, что
осталось от двух стульев, и ей почудилось, что все, что с ней происходит сейчас,
не жестокая реальность, а жуткий сон. Она затрясла головой, стараясь избавиться
от кошмара. Теперь на нее нашло тихое спокойствие, какое наверняка испытывает
обреченный человек, понимая, что бороться дальше бесполезно, собирая остатки
своих сил, чтобы встретить последнее, самое тяжкое испытание.
— Нет, нет, нельзя сдаваться, я не имею права,— вслух уговаривала она
себя. — У меня дочь, ей нужна мать, а Юра, он такой талантливый в работе, и сов-
сем беспомощный дома. Я им нужна обоим, они не смогут без меня. Ну, хотя бы
Риша закончила десятый класс, поступила в институт, а там уж...
Ее мысль заработала четко и ясно: три часа ночи, зимой светает поздно, надо
как-то продержаться до семи, нет, до восьми часов утра. Вера Петровна взяла топор
в руки, кое-как с трудом разломала спинку от дивана. Теперь она панически боялась,
что погаснет в печке огонь, единственная ее надежда на спасение. Мороз и сырость
сжимали вокруг нее свое беспощадное кольцо, мерзли ноги и руки, казалось, холод
проник в кости и начал медленно грызть ее изнутри. Она вспомнила давние уроки
физкультуры и стала делать упражнения, чтобы согреться. С непривычки и от не-
рвного напряжения быстро устала, но, передохнув, снова начала кружить вокруг
печки: десять кругов по часовой стрелке, десять — обратно.
Вдруг ей на глаза попался телефон, о котором она в панике совсем забыла.
Вера Петровна так рванулась к нему, что чуть не упала, больно ударившись об угол
письменного стола. Ей почудилось: стоит поднять трубку, как все изменится по ма-
новению волшебной палочки и она окажется дома или под надежной защитой са-
натория.
Трясущимися руками она подняла трубку и, к своему удивлению, услышала
заспанный женский голос. Телефонистка, сидевшая на телефонной станции в Лист-
вянке, сладко зевнула на том конце провода, потом деловито спросила: «Вам кого?»
Вера Петровна чуть не заплакала, когда услышала чужое близкое дыхание, но тут
же раздалось недовольное:
— Вам кого? Балуются тут всякие, тоже выбрали времечко, не раньше, не поз-
же, чем четыре часа ночи.
Испугавшись, что телефонистка бросит трубку, Вера Петровна закричала:
— Дайте срочно Иркутск! — и назвала свой домашний номер телефона. Тут
же спохватилась, зачем позвонила? В сущности, чем Юра может ей помочь, если
находится почти в ста километрах от нее. Надо как-то продержаться самой еще два-
два с половиной часа.
Вера Петровна подбросила дров в печку, прилегла на диван, сжавшись в комо-
чек, и мгновенно уснула. Проснулась так же внезапно, приснилось, что продрогшая
Риша жмется, ластится к ней и просит: «Мамочка, согрей меня», прикладывая к
ее губам замерзшие покрасневшие пальцы. Усилием воли, с трудом преодолевая
сонное безразличное оцепенение, Вера Петровна поднялась и стала раздувать тле-
ющие, покрытые белесым налетом угли. Пока возилась с печкой, измазалась сажей,
вынула из сумки маленькое круглое зеркальце, которое всегда носила с собой. Гля-
нула и испугалась — бледное мятое лицо, несчастные, затравленные глаза, трясу-
щиеся губы.
«Как меня перевернуло! Их бы, голубчиков, сюда, на мое место. Красиво рас-
суждать все горазды: «Надо беречь все живое! Любить ближнего, как самого себя!
Копить «капитал любви». А на деле... холодные, черствые эгоисты, убийцы и пре-
датели, — с брезгливостью подумала Вера Петровна, — а я тоже хороша, разоткро-
венничалась перед ними, стала говорить про диссертацию».